Часы работы: понедельник-пятница с 11:00 до 20:00 суббота с 11:00 до 17:00
Местоположение: Фрунзенская набережная, д. 48 г. Москва
Фигура «Дама, снимающая маску». СССР, 1923 – 1924 годы. Государственный фарфоровый завод (ГФЗ). Скульптор: К. Сомов. Фарфор, роспись.
Аналогичная фигура с названием «Дама с маской» опубликована в издании: «Государственный Эрмитаж. На рубеже веков... Искусство эпохи модерна». Издательство Государственного Эрмитажа. Санкт-Петербург. 2006. С. 40.
Константин Сомов был увлечен фарфором с детства. Благодаря своему отцу, Андрею Ивановичу, много лет проработавшему хранителем коллекции Эрмитажа, он хорошо знал императорское собрание мейсенского фарфора XVIII века. Бывал Сомов и на европейских аукционах во время поездок с отцом в Германию и Францию. В начале 1900-х годов художник собрал собственную коллекцию фарфоровых фигурок известных европейских мастеров. В 1905 году по его моделям на Императорском фарфоровом заводе были отлиты несколько фарфоровых статуэток. Художник как никто из его современников чувствовал красоту и пластические возможности фарфора. Этот материал, благодаря своей хрупкой и полувоздушной субстанции, где соединились разные стихии - земля, вода и огонь, позволил Сомову обыгрывать излюбленную им тему мимолетности бытия, не только в живописи и графике, но и в скульптуре. Он словно пытается преступить мистическую грань эпох. Наделяя своих героев фарфоровой плотью, он выводить их из тесного плена картинной плоскости в пространство реальной жизни, где они живут и двигаются, все совсем так, как на живописных полотнах. И те же маскарадные и бальные мотивы, мотивы любви, романтики.
Статуэтка «Дама, снимающая маску» представляет пленительную, грациозную маркизу, кокетливо наклонившую головку для поцелуя. Фарфоровая пластика чудным образом фиксирует игру тканей на юбке красавицы и ее мимолетное движение. В изысканности рисунка общего силуэта, в тончайшей проработке лица и мельчайших деталях туалета, рождается поэзия женщины-куклы в пудренном парике и атласных фижмах, знавшей когда-то все шалости любви, а теперь – явившейся нам вожделеющим приведением «другого мира», ядовитым цветком старинных боскетов.